Я научусь тебя любить. Глава 8
Легкий весенний ветер, незатейливо проникал через открытые двери балкона, нежно теребя полупрозрачные занавески из дорогой органзы. Комната была наполнена приятной свежестью морского воздуха. На широкой старинной нефритовой кровати, пребывая в глубоком сне, лежала белокурая девушка. Лицо ее выглядело бледным и истощенным. Тонкие руки были вытянуты вдоль тела поверх одеяла из высококачественной верблюжьей шерсти. По правую сторону постели, расположившись в кресле и изучая пособие по физиологии, сидела темноволосая женщина с азиатскими чертами лица в светлом костюме кремового цвета. Она задумчиво перелистывала страницу за страницей, пытаясь что-то отыскать. Находясь в таком состоянии, она не сразу услышала глухой звонок мобильного телефона.
--Мей Лин, есть изменения?
На этот вопрос женщина ответила отрицательно.
--Я сегодня приеду к семи часам. Подготовь отчет о физическом состоянию пациентки к этому времени.
--Хорошо, доктор. Все будет сделано.
--До встречи.
Мей Лин, убрав мобильный телефон в карман пиджака, встала с кресла и подошла к девушке. Она взяла ее руку, и, посмотрев на часы, измерила пульс. Он был настолько нитевидным, что брюнетке потребовалось некоторое время, чтобы все-таки нащупать его одним из трех пальцев. Давление и температура тоже оказались намного ниже нормы. Поверхностное дыхание и замедленное сердцебиение не могли не волновать врача. Напоследок, китаянка подготовила все, чтобы сделать электроэнцефалограмму, ритмы которой сообщили о том, что оба полушария головного мозга функционируют.
Записав все показания в табель, женщина задумчиво покачала головой. Вот уже как сутки она наблюдала за белокурой иностранкой, которая не приходила в сознание все это время. По словам хозяев дома, девушка пережила сильное нервное потрясение. Мей Лин была молодым врачом, и на ее практике еще не встречала подобных случаев. Пациентка находилась в состоянии летаргического сна, к сожалению, полностью не изученного медициной. Даже современные технологии не были в состоянии приоткрыть завесу над этим редким явлением.
С грустью посмотрев на хрупкое тело, лежащее на кровати, медик принялась ставить капельницу с глюкозой, чтобы хоть чем-то помочь замедленным обменным процессам в организме.
После ужина, сидя в гостиной за чашечкой кофе, трое молодых людей беседовали с мужчиной средних лет. Он пытался объяснить им суть происходящего с гостьей из страны «Восходящего Солнца», не забывая отвечать на многочисленные вопросы со стороны собеседников. Конечно, если присмотреться, то можно увидеть, что единственными из присутствующих, кто задавал вопросы и как-то поддерживал беседу, были молодые муж и жена. В кресле, немного поодаль, сидел черноволосый юноша с серьезным выражением лица. Его глаза были настолько сосредоточены и задумчивы, что с виду можно было сказать, будто его абсолютно не волнует тема разговора с доктором. Однако мало кому было известно, что каждое слово, произнесенное в гостиной, он слушал очень внимательно. К сожалению, вся эта болтовня не давала конкретного ответа на главное— как помочь Анне, которая лежала в это время на втором этаже еле живая.
--Я настоятельно рекомендую перевести пациентку в нашу клинику. Поймите, вдруг ее состояние внезапно ухудшится. В клинике за ней будут наблюдать 24 часа в сутки, и в случае чего наши опытные профессионалы…
Доктор не успел изложить свою мысль до конца. В комнате послышался звук громко поставленной на фарфоровое блюдце чашки. Три пары глаз рефлекторно устремились на виновника этой незапланированной паузы.
Юноша хмуро смерил взглядом всех присутствующих.
--Довольно,--его голос звучал непривычно низко.—Она останется здесь.
--Но…но..
На тщетную попытку доктора возразить, Рен лишь поднялся с кресла и вышел. Джун печально посмотрела вслед брату.
--Простите нас, доктор, мой шурин очень переживает,-- поспешил пояснить Дженн Ли, пытаясь сгладить только что образовавшиеся острые углы.
По правде говоря, это был уже пятый доктор за последние четыре дня. Предыдущие его коллеги не смогли вынести своеобразного характера молодого наследника славного рода, и поспешно отказывались от лечения феноменального явления по причине того, что наука до сих пор не знает, как с ним бороться. Чаще всего Дженн выслушивал отговорки такого плана: «Этот случай вне нашей компетенции. Таким явлением должны заниматься психиатры!» Но и психиатры, и психоаналитики говорили примерно тоже самое, посылая лечиться к профессионалам народной медицины. Тяжелый характер шурина усложнял молодому потомку царского рода поиски новых специалистов. Но он не держал зла на Рена. Он знал, что Анна дорога ему. Еще в конференц-зале, когда Джун сообщила об исчезновении Кайамы, и Тао поспешно покинул столь важную деловую встречу, Дженн понял, что Анна для него не просто друг.
А когда Рен вернулся в квартиру, держа ее на руках в бесчувственном состоянии, закутанную в его пиджак, с израненными босыми ногами и влажными растрепанным волосами, молодые супруги, при виде этой картины, в шоке застыли на месте. Они были поражены увидеть Анну без сознания, но больше всего их испугало выражение лица младшего Тао, ни один мускул которого не двигался. Оно было, как кусок холодного, застывшего, бесчувственного мрамора. Но глаза …Их зрачки были сужены, взгляд, словно из стекла, за которым не возможно было прочесть, о чем думает и что чувствует их хозяин. Сейчас эти зеркала души принадлежали другому Рену, до селе не ведомому Дженну Ли. Они пылали ярким золотым пламенем, способным испепелить все на своем пути. Джун с ужасом подумала, что за всю свою жизнь она ни разу не видела брата таким. Казалось, своим взглядом он сейчас мог остановить стадо диких разъяренных быков и поставить их на колени.
Ни слова не говоря, Рен прошел вглубь квартиры. Зайдя в спальню и подойдя к широкой кровати, он бережно опустил на нее хрупкую девушку. Укрыв одеялом ее измученное тело, брюнет задержал взгляд на усталом лице спящей. Безмолвно стоя в дверях спальни, молодая чета с неподдельным удивлением наблюдала, как юноша с нежностью провел теплой ладонью по бледной и прохладной щеке Анны.
Следующее его действие удивило их не менее предыдущего. Он резко выпрямился, развернулся и решительно зашагал к входной двери, по дороге дав указание, чтобы они присмотрели за Кайамой.
--Стой, Рен Тао!
Он бы не остановился, если бы голос сестры не прозвучал властно и угрожающе.
--Я думала, что ты выше этого. Как ты можешь сейчас бросить нуждающуюся в помощи и идти вершить расправу, когда у тебя нет доказательств его виновности?!
Обойдя брата и встав перед ним лицом к лицу, Джун с вызовом посмотрела ему в глаза.
--Не останавливай меня сейчас,-- низким и угрожающим голосом сказал он ей.
Его глаза выражали полное безразличие к ее словам. На мгновение лицо Тао Ли замерло. Ее брат был сейчас невменяем.
Через секунду звук громкого и мощного удара кулака о лицо рассек образовавшуюся тишину в холле. Мелкие брызги испачкали светлые обои ярко-красным цветом. Кровь тонкой струйкой побежала из рассеченной губы аристократа, стекая по подбородку на белоснежную сорочку.
Дженн никогда не забудет ужаса, пережитого в тот момент. Почувствовав привкус железа во рту, золотоглазый юноша медленно поднес руку и прикоснулся к опухшей губе. Опустив глаза на мокрые от крови пальцы, он затем перевел удивленный взгляд на сестру.
--Если ты не можешь контролировать свои эмоции, значит, ты не достоин называться членом нашей семьи и носить фамилию Тао,--холодным, пронизывающим голосом ответила на его немой вопрос Джун.
От этих слов его зрачки расширились до нормальных размеров, а в глазах появился живой осмысленный взгляд. Рука брюнета машинально достала из кармана брюк смартфон и незамедлительно набрала номер личного врача семьи Тао в Японии. Видя действия брата, губы Джун немного растянулись в слабой улыбке. Она сделала все, что от нее требовалось на данный момент. Повернувшись в сторону обеспокоенного мужа, молодая женщина проследовала к нему.
Уже через час доктор стоял на пороге их апартаментов. Все время до его приезда, Рен находился у постели девушки. Зеленоволосая красавица не пожалела о своем ударе даже тогда, когда ей пришлось обрабатывать рану брата, носить ему пакеты со льдом и наклеивать пластырь. Параллельно с этим она еще умудрилась заставить его принять душ и переодеться.
Заключение врача было не утешительным—нервный срыв, следствием которого являлся летаргический сон. По совету медика, они решили увезти Анну из Японии, для того, чтобы ничто не смогло напомнить ей о том, что послужило причиной ее болезни.
Вспомнив этот эпизод из недавнего прошлого, Дженн Ли мог с уверенностью сказать, что для Рена Анна была не просто другом, но кем-то намного дороже.
--Нам очень нужна Ваша помощь в лечении нашей гостьи,--продолжал оправдываться перед доктором Ли.
--Вы лучший специалист и Ваши знания могут помочь ей выздороветь,--поддержала мужа Джун.
--Я все прекрасно понимаю, но если я не могу перевести ее в клинику и дать ей нужные обследования и должный уход, то чем я смогу вам вообще помочь?
--Я обещаю, что поговорю с братом насчет клиники и завтра дам Вам ответ.
Доктор встал, показывая тем самым, что разговор окончен, и обменявшись с молодой четой поклонами, поспешил удалиться.
Джун устало вздохнула.
--Не знаю. Надеюсь, он меня послушает. Мой братец такой упрямый.
--Как бы там не было, нам нужно решить этот вопрос как можно скорее. И право последнего слова все равно будет принадлежать Рену,--произнес Дженн Ли, обнимая уставшую супругу.
Юноша с иссиня-черными волосами сидел на каменной лавочке в прохладном саду, расположенном на заднем дворе роскошной трехэтажной виллы, недалеко от Гонконга на побережье Южно-китайского моря. Приезд сюда был великодушно предложен мужем сестры. Как выразился сам Ли, это место являлось его небольшой уединенной резиденцией для отдыха от многочисленных деловых встреч и повседневной рутины. К сожалению, он не мог посещать ее часто, но дом постоянно находился под присмотром профессиональной прислуги. После того, что случилось с Анной, шурин младшего Тао незамедлительно предложил перевезти ее именно сюда, так как умеренный климат и чистый морской воздух, обогащенный йодом, могли бы способствовать ее скорейшему выздоровлению.
Слегка раскосые глаза были устремлены на белые лилии в пруду с прозрачной водой зеленоватого оттенка. Цветы немного колыхались под дуновением свежего ветерка, принесенного с побережья.
--Так вот ты где, братец.
Ответа на эти слова не последовало. Обладательница мелодичного голоса подошла ближе и встала позади юноши, положив обе руки на его широкие и крепкие плечи.
--Тяжелый разговор нам предстоит, но мы должны поговорить, Рен.
--Тут нечего обсуждать,--чуть слышно сказал он, будто проговаривая мысли вслух,--я не позволю им тешить свое эго, ставить различные опыты и делать вид, что они ей помогают. Мне никогда не забыть тот момент, когда, проснувшись в больнице, я увидел перед собой толпу врачей, спорящих между собой о том, что со мной сотворить в первую очередь. Этот ненасытный, жаждущий экспериментов надо мной, взгляд в глазах каждого из них… В ту ночь я ушел из больницы, так как не собирался отдавать себя в руки науки.
Китаянка была немного удивлена услышать такое из уст брата. Обычно он редко делился своими мыслями и переживаниями. Тяжело вздохнув, женщина опустила свои руки вдоль тела.
--Я согласна с тобой, но в данной ситуации, не ведешь ли ты себя сам, как эгоист? Тогда твои анализы и результаты тестов были в порядке. Но сейчас…не подвергаешь ли ты ее опасности своими страхами и подозрениями, Рен?
--Я знаю, что это неправильно, Джун.--Он слегка повернул голову в ее сторону.—Но видеть, как ее подключают к многочисленным аппаратам, вонзают в ее тело разного рода трубки, иглы…
--Ты прав,--поспешила перебить его сестра,--но все это она уже переживала, когда ты лежал без сознания. Ты забываешь о ее чувствах. Думаешь, ей было легко смотреть на тебя изо дня в день, пока ты, как сам позже пояснил нам, спал целый месяц? Анна стала как тень, ни на кого не обращала внимания, ни с кем не общалась, постоянно проводила время в своей палате, обвиняя себя во всем, что с тобой произошло. Она это тщательно пыталась скрыть, но я не первый год живу на этом свете.
--А нужно ли ей все это, Джун? Бесконечные и безрезультатные обследования, доктора… Подумай, этим мы можем нанести ей еще больший вред!—резко обернувшись и пристально посмотрев в глаза сестры, сказал Рен. Та стояла без движения, не отводя взгляда от его лица. – Я тебе не говорил, но когда я нашел ее одну на пустынном пляже, дрожащую от холода, я вдруг почувствовал всю полноту ее боли и одиночества. Это было невыносимо,--с горечью в голосе произнес он.—Я вспомнил себя в детстве. Мне так не хватало любви и понимания со стороны моей семьи. Для человека так важно ощущать заботу близких людей. Анна намеренно изолировала себя от всех светлых и теплых чувств, совсем как я когда-то. Она ограждала себя от лишних душевных переживаний, ведь с незапамятных времен для японцев считается великим позором дать волю эмоциям. Конечно, этот закон, переходящий из поколения в поколение, делает человека сильным духом, но есть одно «но». Парадокс, каждый закон имеет «слабое место», так называемую брешь. Пусть отсечение эмоций и делает человека сильным, но, прожив некоторое время в таких условиях, я могу с уверенностью сказать, что одиночество не самый лучший спутник в жизни.
--Оставь, Рен,--попыталась остановить его сестра,--не вскрывай старые раны.
Но он продолжал.
--Нет, Джун, ты не понимаешь. Я хочу сказать, что одиночество, оно постепенно разрушает изнутри, день за днем ты неминуемо близишься к концу. Это, как яд, он медленно и болезненно убивает. Пустота в душе поглощает тебя. От тупой, ничем не заглушаемой, боли становишься безразличным ко всему окружающему и в то же время ненавидишь всех и вся. Но приходит время, когда ты осознаешь, что падаешь в бездну. Начинаешь отчаянно бороться с этим состоянием, из последних сил сражаться за себя, и вдруг понимаешь, что тебе не убежать - одиночество всегда так близко, ты ощущаешь его дыхание на своей коже. Но самое главное—от отчаяния теряешь рассудок,—сдавленным голосом прошептал Рен.
В глазах красавицы проступили слезы. Она бросилась на шею брата, крепко его обняла и прошептала:
--Перестань, хватит, пожалуйста. Не заставляй себя вспоминать, не причиняй себе еще большую боль.
--Нет, нет! Прошлое не отпускает меня. История повторяется,--его глаза, внезапно поменявшие свой оттенок на бледно-желтый, сузившимися зрачками смотрели в одну точку, не видя ничего перед собой. Из глубины сознания всплыл образ отца, властным тоном твердившего одно: «Не впускай никого в сердце. Эмоции мешают и рассеивают твою концентрацию. Будь собранным всегда. Ни на кого не равняйся. Принимай решения с холодным и расчетливым умом. И помни: одиночество—твое преимущество». Губы сами собой начали повторять последнюю фразу, словно мантру.
--Рен! Очнись!—Джун схватила его за плечи и начала с силой трясти,--посмотри на меня! Ты не один! Не входи снова в это состояние! Я рядом! Я всегда рядом с тобой, братик! Вернись ко мне!
Холод начинал сковывать тело юноши. Он медленно погружался в темноту. Вдруг до его слуха донесся далекий голос. Ему послышалось слово «вернись». Голос был таким теплым и любящим, что Рену так отчаянно захотелось подойти к нему ближе.
Пробудившись от кошмарных воспоминаний прошлого, Тао нашел себя в полулежащем состоянии на плитах садовой дорожки.
--Сестра?…
Слабый и тихий голос донесся до ее слуха.
--Ты меня так напугал,--сидя на холодном мраморе и крепко прижимая голову брата к своей груди, прошептала молодая женщина, не прекращая обнимать его.
--Что со мной? Я что-то неважно себя чувствую…
--У тебя случилось временное помутнение рассудка. Ты бредил наяву, Рен.
--У меня уже семь лет не было рецидива,--устало сказал юноша, закрывая глаза и прислушиваясь к учащенному сердцебиению сестры. Постепенно его дыхание становилось ровнее и он, убаюканный теплом ее объятий, начал успокаиваться и медленно приходит в себя.
Просидев в таком положении около четверти часа, Тао Ли подумала, что пришло время выяснить уже давно занимавший ее мысли вопрос.
--Знаешь…--задумчиво начала она, пропуская темные пряди его густых шелковистых волос между своих длинных тонких пальцев,--с тех пор как ты привез Анну в Китай, я наблюдала за тобой, как ты постепенно менялся. Ты брал ее везде с собой, не давал ей прохода и свободы, заполняя все ее время своим присутствием. Это было до того, как я попросила ее помочь с подготовкой к свадьбе. Но и после не оставлял ее в покое. Слишком остро реагировал на многозначительные взгляды, подаренные ей со стороны других мужчин. Ты вел себя по отношению к ней, будто она являлась твоей собственностью. Тебе нравилось раздражать ее, выводить из себя для того, чтобы она хоть как-то обращала на тебя внимание. Твоя кровь стынет в жилах, когда Анна в беде, и ты стремглав мчишься на помощь. Ты закипаешь, теряешь контроль над собой, когда кто-то смеет обидеть ее, и готов совершить самосуд над тем человеком. Твоя потребность в ее обществе возросла до такой степени, что, запаниковав, решил не отпускать ее в Японию. Но в последний момент ты изменил свое решение, брат.
Немного помолчав, Джун произнесла в утвердительной форме:
--Рен Тао, ты любишь Анну. Причем, уже давно, но с упрямством убеждаешь себя в обратном.
Она почувствовала, как его дыхание замерло на мгновение, а тело напряглось. Усмехнувшись сама себе, женщина продолжила:
--Если ты мужчина, скажи мне правду.
Медленно выскользнув из ее объятий и отстранившись от сестры, он, не смотря ей в лицо, ровным тоном произнес:
--Я вижу, ты, как всегда, проницательна,--и, сверкнув на нее ярко-золотыми глазами, добавил,--хитрая, коварная женщина. Решила воспользоваться моей временной слабостью.
Джун расплылась в широкой улыбке.
--Не льсти мне, братец, и не увиливай от ответа.
--Чего ты хочешь?
--Признай очевидное, иначе я от тебя не отстану.
Юноша с ухмылкой провел рукой по густым волосам.
--Я не разобрался в своих чувствах до конца. Мне не приходилось испытывать такого прежде.
--Можешь поверить мне, как человеку, накопившему немалый опыт в таких делах.
Она тихо засмеялась, опустив голову.
--Кто бы мог подумать…мой братик, наконец-то, познал самое прекрасное чувство на свете.
--Я же сказал, что не уверен!—огрызнулся брюнет.
--Хм,--правая бровь Джун заинтригованно приподнялась,--тогда ответь мне на несколько легеньких вопросиков.
--…
Поняв, что настало время продолжать наступление, красавица, слегка опьяненная собственным превосходством, перешла в контратаку.
--Опиши мне свои воспоминания, связанные с Анной, во время твоего проживания в Японии.
-- … Я помню, как она поднимала лицо навстречу теплым лучам солнца, а оно в ответ игриво сверкало на кончиках ее черных ресниц. Помню, как ветер развивал длинные пряди непослушных белокурых волос, а она старательно пыталась вернуть их на место. Тогда в ней не было этой печали. Ее лицо всегда украшала легкая ухмылка, которая так подчеркивала серьезность темных глаз.—В этот момент Джун закатила глаза. У нее сложилось впечатление, будто брат в последнем предложении описывал себя самого. Тао Ли не подала вида и снова вслушалась в повествование Рена.-- Она была прекрасна, как тайна: такая же заманчивая, интригующая, даже немного завораживающая. Невозможно было предугадать, чего ожидать от нее в следующий момент. От этого у меня внутри все замирало в предвкушении чего-то нового. Такой я помню Анну, пока в ее сердце в полную силу не разрослись чувства к Йо. Я не знаю, что между ними произошло. В один миг она изменилась и стала такой, как сейчас. От прежней Анны остались лишь черные, как уголь, глаза, все такие же ясные, но уже без той живой искры. Печаль, горечь наполнили зеркала ее израненной души. Трудно представить, что такое могло произойти с ней, всегда сильной духом девушкой.
Джун скрестила руки на груди и со вниманием посмотрела на брата. Ее слова слегка шокировали юношу.
--Тебе нравится такой тип женщин, не правда ли?
Его брови приподнялись от удивления, но он быстро взял себя в руки. Однако образовавшийся горячий румянец на его щеках не смог пройти незамеченным от зоркого взгляда сестры.
--М-м…она……..
--Что, Рен, что? Отвечай честно и четко на прямо поставленный вопрос. Наша семья мямлей не уважает,--помахала указательным пальцем перед носом брата китаянка.
--Она напоминает мне тебя, сестра,--на одном дыхании выпалил смущенный Тао.
--Видишь,--с облегчением сказала Джун,--не так уж и сложно. У меня к тебе последний вопрос. Не спеши отвечать. Подумай хорошенько.—Она положила свою руку поверх его и заглянула ему в лицо.—Чего хочешь ты?
Юноша ответил без колебаний. Ему не нужно было долго обдумывать свой ответ.
--Я хочу для нее счастья. Хочу, чтобы рядом с ней был надежный человек, который согрел бы ее своей любовью, залечил бы ее израненное сердце, заполнил бы его особенным чувством, уважал, ценил и доверял бы ей, как самому себе или даже больше.
--Так в чем же дело?—Заметив его задумчивый взгляд, поспешила поинтересоваться молодая женщина.—У тебя благородные намерения, Рен. Почему ты колеблешься?
--Она ничего не чувствует по отношению ко мне. Она все время тосковала по нему.—Сказав это, он глубоко вздохнул и опустил глаза,--я исполнил ее желание, отпустив к нему. А он вместо того, чтобы ответить ей взаимностью, еще глубже вонзил кинжал безразличия в ту же самую рану. Сейчас Анна так одинока. Она не верит никому. Раны ее сердца настолько глубоки, что это отразилось на ее здоровье. Ее сознание не выдержало психологического потрясения и впало в глубокий сон. Если сравнить, мы с ней похожи, но у меня была и есть ты, сестра, а у нее нет никого, кто бы ее поддержал в трудную минуту. Я тоже убегал от реальности, становясь тираном: жестоким, безразличным, гордым, надменным и ненавидящим всех и вся. Но рядом со мной всегда была ты. Благодаря тебе и Йо я стал тем, кем сейчас являюсь. Парадокс, Асакура излечил меня от одиночества, а свою невесту одарил этим гнетущим чувством.
Рен с горечью усмехнулся, чертя мнимые круги по белому мрамору подобранной ранее палочкой.
--Любовь—это прежде всего ответственность за другого человека. Готов ли ты принять на себя всю ответственность за жизнь Анны? Стать тем единственным, который сможет показать ей, что такое быть любимой.
--Как я могу стать этим человеком, если не уверен в искренности своих чувств? Я не хочу обмануть ее, так как это может привести к трагедии.
--Проснись!—Резко прокричала Джун. От ледяного тона ее голоса брюнет почувствовал себя так, будто его только что окатили сразу тремя бочками холодной воды.—То, что происходит сейчас, уже неминуемо ведет к трагедии. Если вдруг она произойдет, сможешь ли ты жить с чувством вины всю оставшуюся жизнь, зная, что в твоих силах было предотвратить ее? Я разочарована в тебе! Ты пытаешься перевести все стрелки на неуверенность в своих чувствах, а на самом деле боишься открыться перед Анной, снять свои доспехи и показать настоящего себя! Боишься не дотянуть до ее идеала, и стать в ее глазах посмешищем! Но, милый мой, кто не рискует—тот не пьет шампанское! Любовь—это вызов! И его способен принять только настоящий мужчина, готовый пожертвовать всем ради победы, чтобы потом с достоинством пронести ее по жизни с возлюбленной рука об руку.
Эти слова отрезвили его затуманенный разум. В одночасье все сомнения рассеялись. Он прислушался к голосу своего уже давно все осознавшего сердца и честно признался сам себе, что ЛЮБИТ.И Тао Рен с радостью взял на себя ответственность, бросив вызов всему миру, но прежде всего Асакуре Йо, с этого момента который стал его соперником за место в сердце любимой женщины.
Больше всего на свете он не хотел видеть ее слез. Он дал обещание перед сестрой, что добьется любви той, которая даже еще не подозревала о его чувствах, и во что бы то ни стало, сделает ее счастливой.
Истинное, исходящее из пламенного сердца, желание достигло Небес, и юноше был дарован шанс.
В ту же самую минуту в одной из комнат трехэтажной виллы обрамленные черными густыми ресницами глаза длинноволосой красавицы блондинки моментально распахнулись.
Лежа в кровати, девушка попыталась осмотреться. Зрение напрягалось и никак не могло привыкнуть к темноте, поэтому ей потребовалось некоторое время, чтобы начать распознавать предметы в комнате. Это место было ей незнакомо. Блондинка медленно спустила ноги с кровати на холодный пол и, встав с нее, босиком, немного пошатываясь, пошла к балконным занавескам. Раздвинув их, девушка ступила на балкон, откуда открывался прекрасный вид на ночной сад и доносился свежий морской воздух. Ночь была достаточно тепла. Небо, усыпанное миллиардами звезд, каждая из которых пыталась выглядеть ярче остальных, нависло над Землей черным бархатным покрывалом.
Впереди виднелась дорожка, подсвеченная бледно-желтым светом Луны. Растения в саду сейчас напоминали застывшие фигуры людей, о чем-то шепчущихся между собой под влиянием легкого прикосновения ветра.
«Где я нахожусь?»
Оглядевшись по сторонам, с удивлением подумала японка.
После долгого разговора с сестрой, Рен еще некоторое время пробыл на мраморной террасе возле пруда. Джун ушла около получаса назад, оставив его наедине со своими мыслями. Она почувствовала, что он больше не нуждается в ее присутствии, и, сославшись на поздний час, поспешила удалиться. Юноша наслаждался ночной тишиной. Такой легкости на душе он уже давно не ощущал, и был доволен собой, что сумел переступить через сомнения и страхи, и разобраться в своих чувствах.
Взглянув на звездное небо в очередной раз, он встал и с легкой улыбкой на лице направился к вилле, едва слышно прошептав:
«Звезды сегодня такие красивые».
Анна слабыми ногами медленно ступала по зеленым ковровым дорожкам второго этажа. Мягкие пушистые тапочки, найденные ранее возле кровати, были слишком неустойчивыми, и, то и дело, норовили соскользнуть с ног. Приглушенный свет настенных ламп создавал полумрак в коридоре. Глаза девушки еще не успели привыкнуть к свету, поэтому даже такое освещение причиняло дискомфорт, отчего приходилось часто прищуриваться.
Сильное головокружение не могло сломить твердое намерение выяснить, где она находится. Пройдя немного по коридору, блондинка вышла на площадку, соединяющую два этажа широкой гранитной лестницей, устланной длинным персидским ковром зеленого цвета со сложным орнаментом. Аккуратно поставив ногу на ступеньку, Кайама начала потихоньку спускаться вниз, держась обеими руками за перила. Благополучно преодолев половину пути, сердце девушки замерло от неожиданно раздавшегося где-то позади громкого голоса, назвавшего ее по имени. Тело вздрогнуло, и руки рефлекторно отпустили перила, из-за чего баланс был нарушен, и японка, потеряв устойчивость, начала падать.
Рен не ожидал от нее такой реакции на его радостный возглас. Улыбка на его лице сменилась удивлением, затем чрезмерным волнением. Он в три прыжка очутился на третьей ступени лестницы, распахнув обе руки, навстречу летящей красавице. Та не заставила себя долго ждать. Уже через мгновенье ее хрупкое тело с высокой скоростью упало в крепкие объятия Тао, в результате чего он не смог устоять, и они вместе приземлились на натертый до блеска паркетный пол первого этажа, по дороге задев вазу с цветами. Грохот разбившегося фарфора разнесся по пустым коридорам.
Лежа на полу, брюнет бережно прижимал девушку к своей груди. Его сердце бешено колотилось от пережитого. В голове гудело и пульсировало. Не обращая внимания на свои страдания, он мысленно упрекал себя, что чуть не стал причиной несчастного случая. Опоздав на мгновенье, он не простил бы себя до конца жизни.
Внезапно огромная люстра холла зажглась сотнями лампочек. От неожиданности и резкой боли в глазах юноша крепко зажмурился. Со второго этажа послышались шаги.
--Дорогая! Не смотри, это ужасно!—знакомый голос шурина разнесся по холлу.
--Что там такое?! Пропусти, Дженн, я должна это видеть!—с тревогой ответила сестра.
Джун выглянула из-за плеча мужа и, увидев Рена и Анну, лежащих на полу, усыпанных цветами и осколками вазы, простонала сдавленным от эмоций голосом:
--Дженн, звони в скорую…
--Я уже позвонил…
Но она не слышала мужа. Тао Ли бежала сломя голову вниз по лестнице к дорогим для нее людям.
--Рен, милый, тебе уже лучше? Лекарство помогло?
Джун как всегда была очень заботливой и внимательной. Видеть брата с перебинтованной головой, прикладывающего к ушибленному затылку пакет со льдом, доставляло ее сердцу невыносимые переживания.
--Пустяки,--буркнул сонный Тао.
Сестра смекнула, что лекарство действительно подействовало. Она попросила медсестру вколоть вместе с обезболивающим еще и снотворный препарат, так как знала, что заставить младшенького заснуть после того, что случилось, будет очень большой проблемочкой.
--Может, тебе стоит пойти прилечь?—сладенько-хитреньким голосочком, словно убаюкивая, продолжала она.—Посмотри на себя. Ты так устал. Положи свою многострадальную головушку на белую мягонькую подушечку. За Анну не волнуйся, она никуда не денется. В отличие от тебя, она сейчас пребывает в сладких грезах. А ты до сих пор бодрствуешь!
Джун устало откинула голову на спинку мягкого кресла. Ночка выдалась жаркой: сначала шокирующая сцена в холле, затем приезд трех бригад скорой помощи, после приезд лечащего врача Анны, который любезно согласился остаться на пару дней для проведения обследований, но самое неприятное из всего происшедшего за ночь было то, что ее драгоценный братец не умел держать себя в руках. Он то и дело сидел в кресле и бурчал себе под нос: «Не трогайте мою голову! Уберите эти бинты! Все само заживет! Уколы—это лишнее!» Хорошо, что медсестра оказалась проворной девушкой, ухитрившейся засадить в вену Рена укол так, что он не сразу и заметил. Анна же наоборот, вела себя чересчур тихо: не сопротивляясь, дала себя осмотреть, пожаловалась на дикую головную боль, попросила вколоть обезболивающее, затем легла спать.
На часах пробило 6 утра. Только сейчас, молодая хозяйка дома могла вздохнуть с облегчением после того, как узнала, что результаты обследования удовлетворительны. Рен получил легкое сотрясение мозга и поранил затылок. В целом его состояние не внушало опасений. Единственное, на что он иногда жаловался, так это на тошноту, поэтому от предложенного ранее чая отказался.
Поверхностное обследование Анны удовлетворило лечащего врача: давление, пульс, температура были в норме, на вопросы она отвечала адекватно. Он предложил понаблюдать за ней пару дней, чтобы потом вынести точное заключение и дать свои рекомендации.
--Иди спать, сестра. У тебя выдалась тяжелая ночь,--это предложение было сказано с такой же интонацией, как ее предыдущее.
--Слушай сюда, Тао Рен! Если ты сам сейчас не пойдешь в свою комнату и не ляжешь спать, то будь уверен, я буду бодрствовать вместе с тобой, и мое покачнувшееся здоровье будет на твоей совести! Эмоциональное выступление Джун не могло не привлечь внимания только что вошедшего мужа.
--Забери свою жену и успокой ее расшатанные нервы,--спокойно сказал брюнет, поднимаясь с кресла,--ведь забота о ее здоровье лежит на твоих плечах.
Сказав это и одарив шурина беззаботной улыбкой, молодой наследник славного рода поспешил удалиться.
Джун на секунду замерла на месте с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Но замешательство длилось недолго. Женщина быстро взяла себя в руки и прокричала так, чтобы ее брат, вышедший в коридор, точно смог услышать:
--Щенок, ты мне еще ответишь за свое ребячество!!!
Дженн Ли поспешил успокоить супругу.
Рен же, услышав недовольный крик сестры, только усмехнулся и произнес:
--1/0 в мою пользу, дорогая сестрица.
В хорошем настроении, но с больной головой, сонной походкой он побрел в свою спальню.
Через два дня бесконечных тестов, опросов и наблюдений, доктор пришел к окончательному выводу: Анна находится в глубокой депрессии.
--Ее ничего не интересует,--продолжал врач,--и это меня более всего беспокоит. Физически ее можно назвать здоровой. Все функции организма пришли в норму, но вот ее душевное состояние…
Мужчина задумчиво опустил взгляд на толстую папку, лежащую перед ним на столе.
--Здесь собраны разного рода сведения о летаргическом сне. Я с юности интересовался этим феноменом. Изучая его на протяжении многих лет, могу сказать одно: практически во всех случаях люди впадали в летаргический сон из-за сильного нервного потрясения либо они страдали неврологическими заболеваниями, которые могли привести к этому. В случае моей пациентки, впадение в летаргию послужил какой-то нервный срыв. Посмотрите на нее сейчас, она похожа на тень. Замкнувшись глубоко в себе, девушка не желает идти на контакт…
--Я все понял, доктор Хичул, --по-деловому перебил врача Тао, который сидел напротив в кожаном кресле, --но не могли бы Вы сказать, что мне потребуется совершить для ее выздоровления?
--Как я заметил,--осторожно начал «светило»,--Вы очень дорожите госпожой Кайамой. И, как мне сообщили Ваши родственники, она иностранка. Поясните, где именно произошел нервный срыв? И, может, Вы знаете обстоятельства, при которых это случилось?
Рен задумался.
--От этого ответа зависит ее выздоровление?—Он внимательно посмотрел в глаза врача.
Тот понял, что молодой человек не хочет об этом распространяться.
--Скажу Вам одно, раз Вы настаиваете на своем. Не при каких обстоятельствах не приводите ее в то место. Постарайтесь оградить ее от тех воспоминаний, которые так больно ранили девушку. Будь то родные, друзья, не давайте ей встречаться с ними.
--Это не проблема. Я и сам понимаю, какие могут быть последствия.
Брюнет напряженно потер переносицу большим и указательным пальцами.
--Лучше объясните, чем я могу ей помочь?
--Окружите ее положительными эмоциями. Ей сейчас их очень не хватает. Попытайтесь отвлечь ее от грустных и гнетущих мыслей. Пробудите в ней интерес к жизни. Не позволяйте ей и дальше погружаться в себя.
--Хех,--усмехнулся юноша,--легче сказать, чем сделать. Вы не знали Анну до того, как она впала в этот анабиоз. Она была огнем. Вернуть ее в это нормальное для нее состояние будет нелегко.
--Знаете, в жизни хватает и одной искры от огнива, чтобы разжечь костер.
После сказанного доктор встал из-за стола и, попрощавшись, покинул молодого бизнесмена в глубоком раздумье.
Через несколько минут после ухода врача, в библиотеку зашла Джун. Она тихо подошла к брату, который стоял возле огромного окна и смотрел через стекло на красивую блондинку, одиноко сидящую возле фонтана в живописном саду. Ее отрешенный вид навивал грусть на темноволосого азиата. Каждый раз, когда он видел Анну такой, его сердце сжималось в груди. Мучительно наблюдать за человеком, некогда обладавшим сильным духом и волевым характером, теперь живущим с надломленным стержнем внутри. Рену не хватало ее общества, презрительных усмешек, опасных молний в глазах, магнетизма, в поле которого не устоять…Ее уникальность—это не что-то одно, а совокупность всех качеств и талантов в целом.
--Что сказал доктор Хичул?—Тихий голос сестры прервал ход его мыслей.
--Нужно время и правильно подобранный момент,--не оборачиваясь, ответил Тао.
--Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Юноша вздохнул и повернулся к сестре лицом.
--Это метафора, понимаешь?
--Рен, ты говоришь загадками. Ты хоть сам понял, что от тебя требуется? Не знаю, почему доктору понадобилось поговорить с тобой наедине?
--Потому что все зависит от меня на данном этапе.
Отвечая на вопрос сестры, брюнет опустился в кресло и, поставив локоть на стол, ладонью подпер подбородок.
--Ну, я смотрю, доктор ничего нового не сказал. Это и так давно было ясно,--молодая женщина села напротив брата и, приняв точно такую позу, как и он, со вниманием посмотрела на него. –И каков твой план? Я вижу по твоему колеблющемуся взгляду, что ты еще не продумал все до конца.
--Доктор сказал, нужно оживить обстановку, вернуть ей интерес к жизни…
--Так в чем проблема?
--Как раз сейчас я думаю над тем, какой из стилей моего поведения применить.
Джун смекнула, что раз уж братец в загрузке, значит, он не знает, как себя вести по отношению к Кайаме. Однако, никогда, не при каких обстоятельствах он этого не признает, скорее горы в Гималаях рухнут, чем он сознается в своем бессилии.
--Хочешь дам полезный совет?—хитренько улыбнувшись и нахмурив бровки, спросила она.
--Не нуждаюсь.
Эффектно скопировав мимику брата, Джун ухмыльнулась, затем грациозно встала из-за стола, и не слова не сказав, прошествовала к выходу. Остановившись у самой двери, она, как бы невзначай, обернулась и с иронией ответила:
--Ах, я вижу, здесь более нет нужды в моем присутствии. Пойду к нуждающимся и одарю их…И с ловкостью вытащив из внутреннего кармана жакета карточку, с точностью до миллиметра послала ее в полет. Та, прошелестев по гладкой отполированной до блеска поверхности стола из слоновой кости, прямехонько остановилась перед Тао.
Женская фигура скрылась за дверью.
Рен же опустил глаза на маленький прямоугольник, на котором красной помадой было написано следующее:
«Дорогой братец,
Твоя твердолобость не перестают меня удивлять. :p
Если ты не знаешь, как вести себя в данной ситуации, твое обычное поведение будет лучшим для тебя выбором, так как равнодушным к нему не останется никто, а в особенности женская натура. Веди себя естественно. Будущим скандалом ты прорубишь дорогу к своему счастью.
Можешь потом не благодарить меня, на моем месте каждый бы сжалился и помог тебе, слепому и потерянному, увидеть очевидное :)».
Не лишним будет сказать, что в этот момент лицо молодого господина напряглось, отчего щеки впали и скулы выступили более обычного. Правая бровь нервно поддергивалась. Рука сильно сжала, до этого спокойно лежащую на столе, карточку. В следующую секунду из коридора донесся высокий женский смех.
--Ахахахахаха….1/1, братец!
--С тобой разберусь позже…--сквозь стиснутые зубы до неузнаваемости низким голосом прошипел юный наследник древней династии.
Ранним утром Рен сидел на балконе и наслаждался вкусом прекрасного жасминового чая. Столик, за которым он находился, ломился от всевозможных экзотических яств. Было тихо и спокойно в этот час, только слышалось пение птиц, доносящееся из сада.
По прошествии некоторого времени, юноша услышал звук открывающейся двери ванной. Комната наполнилась земляничным ароматом. Послышались легкие шаги, которые внезапно замерли позади молодого человека.
--Присаживайся, позавтракай со мной,--в утвердительной форме эти слова слетели с губ господина.
--Я предпочитаю завтракать одна в своей комнате,--без эмоций ответила девушка.
--Да? А я не люблю завтракать один в моей комнате, вид которой выходит на море, где летает множество чаек. Они раздражают и не дают сосредоточится,--сделав глоток приятно обжигающей жидкости, Рен встал, подошел к стулу напротив и отодвинул его, тем самым приглашая молодую особу присесть.
Конечно Тао не подозревал, что комната с живописным видом на море, любезно предоставленная Дженном Ли своему шурину, как почетному гостю, на самом деле была самой лучшей на всей вилле.
Анна приняла приглашение и с безразличным видом села за стол. На ней был одет шелковый пеньюар оливкового цвета. Влажные белокурые волосы каскадом ниспадали по спине и плечам.
--Чем обязана столь раннему визиту? Ведь на часах еще нет и 8-ми,--подняв глаза и взглянув на него из-под густых черных ресниц, спросила она.
Юноша тем временем аккуратно, с царственной грациозностью, наливал чай в чашечку из тонкого фарфора, которую он незамедлительно предложил собеседнице.
--Мы едем сегодня в город. Будь готова к 8:30.
--Мне это не интересно,--отпивая чай, ответила она.
--В любом случае ты едешь. Твои вещи уже доставлено из магазина. Я буду ждать в гостиной.
С этими словами он встал из-за стола и направился к выходу. Взявшись за ручку двери, брюнет услышал, как в нее постучали. Открыв, Рен увидел перед собой двух молодых служанок с пакетами и коробками в руках.
--Приступайте немедленно.
После сказанных слов он покинул комнату японки в хорошем настроении.
Bugatti Veyron на неприлично низкой скорости для спортивного седана ехала по главной улице Гонконга. Утро выдалось солнечным, и день обещал быть теплым. В это время улицы были заполнены транспортом, и множество людей спешило на работу, отчего возникали пробки на дорогах. Но для водителя модного спортивного Bugatti это было не проблема, так как в салоне авто был встроен спутниковый GPRS, который вовремя сообщал о возможности возникновения затора транспорта на той или иной улице. Благодаря этому Тао мог с легкостью сэкономить время для прибытия в пункт назначения.
Через 40 минут машина плавно въехала в частный порт семьи Ли. Припарковавшись возле трапа дорогой двухэтажной яхты с именем «Джулия», молодой человек вышел из салона автомобиля и, обойдя его с другой стороны, подал руку уже выходящей Кайаме. Та с безразличием приняла предложенную помощь. Глядя на девушку, Рен мягко улыбнулся, и от этой улыбки Анне стало не по себе. Она поспешно выдернула свою руку из его и взошла по трапу на борт яхты. Закрыв машину дистанционным ключом, Тао проследовал за блондинкой, дав указание капитану, что уже можно отчаливать.
Что ж, яхта выглядела дорого, но она не была столь роскошна как та, которая принадлежала «бриллиантовому магнату». Видимо, Ли разбирался в этом деле не так хорошо, как его шурин. Но, так или иначе, сейчас Рен находится далеко от дома и ему временно приходилось пользоваться достатком семьи Ли. Все-таки она была ему не чужая…
Вот уже 2 часа как Анна находилась на борту яхты в открытом море. Ветер теребил локоны аккуратно уложенных в прическу волос. Облегающее длинное платье из дорогой стрейчевой ткани цвета морской волны сидело на фигуре девушки, как вторая кожа, эффектно подчеркивая ее молодость и красоту. Искоса посмотрев на статного темноволосого китайца, она заметила, что он стоит теперь совсем на другом месте, чем полчаса назад. За все время это был уже 10-ый раз смены позиции. По его настроению было видно, как ловля рыбы доставляет ему огромное удовольствие. Его глаза блестели азартом, а на губах играла искренняя….детская….улыбка. Сейчас он казался моложе своих лет. Эта теплая атмосфера, которую он создавал своим поведением, доставляла девушке немалый дискомфорт. Она никогда еще не видела его таким…беззаботным и радостным. Он периодически подходил к ней и проверял, не поймала ли она что-нибудь. Тао, не спрашивая ее согласия, вложил ей в руку удочку, показал, как пользоваться и сказал, что она обязана поймать хоть одну рыбину. Зачем ему это было нужно? Ответ на этот вопрос был безразличен для японки. Она просто стояла и задумчиво смотрела вдаль.
А Рен тем временем отпустил в море очередную пойманную им рыбку…
--Жаль, что ты ничего не поймала,--смотря в меню, сказал он между делом,--хоть и говорят, что новичкам везет, но у профессионалов куда больше шансов поймать рыбу. В этом деле нужен навык.
--Что будете заказывать?—спросила обслуживающая официантка.
--Два риса в горшочках и две порции вашей фирменной лапши, пожалуйста,--ответил по-китайски Тао.
Официантка расцвела при виде черноволосого красавца и нежным голосом пропела:
--Сейчас все будет исполнено, господин,--и, поклонившись, удалилась.
Пока приготовление заказа было в процессе, Анна, незаметно для себя, начала рассматривать обстановку ресторанчика. Это было маленькое помещение на семь столиков. Интерьер был оформлен в рыбацком стиле: занавески и скатерти были сделаны в виде рыболовных сетей; столики сколочены из простых досок с щелями и покрашены в синий; на стенах висели картины с морской темой.
Хоть Анна и была не в настроении и безразлична ко всему, но этот ресторанчик заставил ее искренне удивиться вкусу Рена. Обычно он обедал в дорогих ресторанах, а сейчас предпочтение отдал самому обычному и дешевому.
Как бы уловив ход ее мыслей, юноша ответил:
--Мне нравится это место. Я стараюсь как можно чаще обедать здесь, когда нахожусь в Гонконге. Тут готовят самый вкусный рис в горшочке, который я когда-либо пробовал,--при этих словах его губы растянулись в доброй улыбке.
Его улыбка…
Она обжигала ее. Девушка почувствовала, как по телу пробежала дрожь, и в замешательстве отвела взгляд от лица собеседника.