Сон в летнюю ночь.
Тцузуки битый час бродил по мокрым улицам, не зная, в какой бы магазин ему заглянуть еще. Холодные капельки дождя безумолчно стучали по зонту и Тцузуки невесело подумал, что они – и вообще дождь в целом – виноваты в том, что он оказался в тупике. Ему нужен был подарок. Подарок для Хисоки. Близилось Рождество и, так как другие праздники у Шинигами отмечать было не принято, то к такому событию относились очень серьезно. Зябко передернув плечами, Тцузуки напомнил себе, что Хисока впервые будет отмечать Рождество в Мейфу. Впервые вместе с остальными, а не в одиночестве. Может тогда он, наконец, улыбнется? Тцузуки ни разу не видел этого тихого, нелюдимого юношу смеющимся, а так хотелось! Вот он и старается теперь найти такой подарок, чтобы парень хоть чуточку оттаял. Это стало его навязчивой идеей после того, как ему впервые приснился тот странный сон, в тихую летнюю ночь…
Ему снился Хисока в легком кимоно с распущенным поясом. Он видел себя, касающегося губами волос Хисоки, свои пальцы, ласкавшие шею юноши… Летящие лепестки сакуры… Соскальзывающее кимоно… Лепестки… Тонкое тело, выгибающееся навстречу его губам и рукам, пылающая жаром шелковая кожа… Пьянящий запах раздавленных бутонов… Нежные, как лепестки, приоткрывшиеся губы, тонкие руки на своей шее, свое частое дыхание… И опадающие дождем розово-белые цветы…
Тцузуки смущенно покраснел, вспомнив свой сон. Ему нравился этот юный Шинигами, его упрямство и гордость, и такая детская, порой, непосредственность, но он никогда и не думал всерьез о своей тяге к этому зеленоглазому юноше. И вот все изменилось.
Тцузуки тоскливо вздохнул и оглянулся. В нескольких шагах от него весело блеснула огнями очередная рождественская лавка. Не особо надеясь, Тцузуки вошел. Магазинчик был маленьким, но очень уютным. Остро пахло елью и омелой от украшенных ягодами и листьями венков на стенах, весело поблескивающая мишура обвивала прилавок и полки с маленькими сувенирами. Ну что же ему выбрать? Тцузуки скользнул взглядом по прилавку и вдруг, заинтересовавшись, всмотрелся внимательнее. В неярком свете гирлянд, на бархатной подстилке, сверкал изящный маленький кулон, в форме канзи Хисоки.
- Чем я могу помочь? – вежливо спросил продавец, заметив интерес юноши.
- Будьте добры, покажите мне эту подвеску, - Тцузуки взял в руки кулончик на тонкой цепочке.
- У вас прекрасный вкус, - заметил продавец. – Это уникальная вещь, такие редко сейчас встречаются. Мне удалось достать ее лишь по случаю.
- Так она единственная? – изумился и обрадовался Тцузуки.
- Да. Купите и вы не пожалеете! Другой такой не найдете.
- Пожалуй, вы правы, - кивнул Тцузуки. Кулон медленно поворачивался, отбрасывая блики на задумчивое лицо юноши.
- Уверен, ваша девушка будет рада получить такой подарок на Рождество. Для особенной ночи – особенный подарок! – подмигнул продавец.
Тцузуки почувствовал, что щеки начинают гореть. Перед глазами появилось видение скользящего с хрупких плеч кимоно, абрис стройного тела в темноте и мерцающий кулон на матовой коже обнаженной груди… Тцузузки покраснел еще сильнее, ругая себя на чем свет стоит. Стараясь не смотреть на посмеивающегося продавца, он торопливо расплатился и только сунул подарок в карман…
- Тцузуки?!
От неожиданности Шинигами подпрыгнул. В дверях стоял Хисока. Большие изумрудные глаза удивленно-вопросительно уставились на напарника.
- Ты что тут делаешь?
- А… я… Ну это… просто, - заикался Тцузуки, медленно приходя в себя. – Да я так, гулял. А ты?
- И я гулял, - мрачно сообщил Хисока, - только по делу, не то что некоторые.
Юноша приблизился к прилавку и наклонился, разглядывая товары. Молния на его куртке и верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, позволяя увидеть кусочек гладкой кожи груди. Перед глазами Тцузуки все поплыло. Видения из его сна вновь возвращались розовыми лепестками и тихим шелестом кимоно…
- Тцузуки. Тцузуки!! Oi!!!
Шинигами тряхнул головой. Хисока смотрел на него сердитыми глазами.
- Ты что, оглох? - не дождавшись ответа, Хисока продолжил. – Шеф поручил мне купить всем нашим сувениры, как ты думаешь, подойдут эти манэки-нэко? *
- А? Ну да, наверное, - Тцузуки попятился к двери и наткнулся на стойку с поющим бамбуком. Стебли загрохотали. На магазин словно обрушился водопад. – Знаешь, мне пора, ты купи что понравится, у тебя же хороший вкус!
Тцузуки пулей вылетел из магазина, чуть не свернув по пути полку с масками. Продавец и Хисока изумленно смотрели ему вслед.
- Боже, он такой легкомысленный! И что с ним такое в последнее время? – пробормотал Хисока и нахмурился. – Ну вот, чуть не забыл из-за него, за чем пришел!
Хисока купил подарки и направился к шефу, доложить и положить на стол результаты своей работы.
Наступило 24 декабря. В Энма-чо стоял дым коромыслом. Рождество всегда справляли в Особняке свечей, это была традиция, чтобы никто из Шинигами не чувствовал гнетущего одиночества бессмертия в эту ночь.
Тцузуки брел по коридору и настроение у него было не такое уж и праздничное. Он не видел своего маленького напарника вот уже целую неделю.
- Эй, Тцузуки, ты чего такой мрачный? – весело окликнул понурого Шинигами Ватари. Великий экспериментатор Энмы был весь увешан мигающими лампочками и фонариками, даже на макушке его любимой совы светился маленький красный огонек. Это золотисто-рыжее солнышко и так никогда не унывающее, просто светилось; казалось, из него так и брызжут сполохи огненной энергии.
- Я? Да с чего ты взял? – улыбаясь, попробовал возмутиться Тцузуки.
- Приятель, да у тебя на лице написано! Что, не успел купить кому-то подарок?
- Успел, - вздохнул Тцузуки.
- Ну так и не вешай нос! – подмигнул Ватари. – Эй, сегодня же канун Рождества! Ух, жду не дождусь ваших подарков! Интересно, что вы мне приготовили? – размечтался Ватари.
Тцузуки прикусил губу, чтобы не расхохотаться, такой довольный и смешной вид был у их компьютерного гения.
- Узнаешь, когда полночь будет, - ответил он, улыбаясь.
- Да уж, придется подождать! – кивнул Ватари. – И тебе, кстати, тоже!
- Да уж, постараюсь, - Тцузуки вильнул хвостиком.
- Вот и хорошо, - Ватари поудобнее перехватил груду лампочек. – А теперь, когда тебя можно не пугаться в коридорах, пойди помоги Гушошинам достать коробки с украшениями.
И Ватари, прижав лампочки к груди и улыбнувшись, умчался.
Когда Тцузуки заглянул в кладовку, то увидел перевернутые коробки, раскиданные игрушки и две смешно шебуршащих горки. Фыркая и отряхиваясь, цыплята пояснили пытавшемуся остаться серьезным Шинигами, что они просто хотели достать из коробки мишуру и почему она перевернулась - и сами не знают. Ну-ну. Догадаться, что коробка легче их в голову ни одному, ни другому не пришло.
Пока Тцузуки доставал бесчисленные свертки и пакеты, его мысли вернулись к разговору с Ватари. Он представил себе, как Хисока откроет его подарок и его милое личико расцветет в радостной и удивленной улыбке… Это было бы лучшим подарком для Тцузуки. Ведь даже во сне он никогда не видел улыбки юноши. Он слышал его тихий смех, но ни разу не видел, как он улыбается. Даже во сне… Кстати, о снах. Тцузуки нахмурился. Происходило что-то странное. Юноша заметил одну интересную закономерность – чем меньше он видел своего напарника, тем ярче и явственнее были его сны. В такие ночи он просыпался с отчаянно колотящимся сердцем и остаток ночи проводил под холодным душем и мучаясь бессонницей. Но стоило ему провести с Хисокой хотя бы день, как сновидения переставали тревожить его. Тцузуки не понимал, почему так происходит и никак не мог решить, чего он желает больше – избавления от этих снов или же… Сердце Тцузуки глухо стукнуло. Нет. Нельзя думать об этом. Но против воли, его сердце продолжало надеяться на исполнение его ночных видений.
Хисока восхищенно оглядывался по сторонам. Сегодня он впервые был в Особняке свечей и это великолепие поразило его. Не то, чтобы он никогда раньше не видел ничего подобного, но эти огромные залы с сотнями тысяч свечей… Их свет преломлялся в гранях гигантских люстр, мерцал разноцветными бликами на стенах, потолке, гардинах. В воздухе плыл аромат горячего воска и еловых веток. Да, Татцуми и Ватари славно потрудились, украшая этот дворец. Таинственно переливалась пушистая мишура, мигали разноцветные фонарики, где-то играла задорная мелодия и слышался веселый гул голосов. Хисока почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Рождество. Как давно это было… Он, папа, мама… Все расплылось перед глазами юноши. Хисока решительно смахнул с ресниц разноцветную дымку. Теперь глупо жалеть о прошлом. Он поискал глазами остальных. Татцуми и Коноэ беседовали о чем-то, близнецы весело смеялись, уминая за обе щеки ароматные таро*. Жизнерадостный голос Ватари доносился откуда-то из соседней комнаты, а вот Тцузуки нигде не было видно. Хисока помрачнел. В последнее время напарник вел себя более чем странно. Он то избегал его, то ходил по пятам, как привязанный. А всю последнюю неделю вообще не показывался на глаза. Хисока был очень расстроен и надеялся хотя бы сегодня увидеть своего странного напарника с ласковыми фиолетовыми глазами. БАХ! Над головой Хисоки что-то хлопнуло и его припорошило разноцветными блестящими снежинками.
- С наступающим, Хисока! – крикнул ему на ухо Ватари.
- Тебя тоже, - Хисока стряхивал с себя конфетти. – Ты знаешь о том, что у тебя странная манера доставлять радость другим?
- Зато весьма действенная! – Ватари со значительным видом покачал пальцем. Совенок одобрительно захлопал крылышками.
Хисока почесал нежные перышки у него на шейке.
- Это правда, что раньше он был твоим напарником?
- Ну-у… - смутился Ватари. – Откуда ты знаешь?
- Значит правда, - заключил Хисока. – Да об этом весь департамент знает и о том, что ты все никак не можешь превратить его обратно, тоже.
- Mha-a… Я не волшебник, я только учусь! – Ватари гордо поправил очки. – К тому же, ему нравится его теперешний облик, нэ, 003?
Совенок радостно ухнул.
- А ты чего не идешь к столу? Скоро подарки дарить будем!
Хисока помялся.
- Да я… Ты Тцузуки не видел случайно?
- Видел. Он с Хокушаку в соседнем зале о чем-то беседовал, – Ватари начал заряжать очередную ракету.
- Понятно, - Хисока еще больше помрачнел.
Ему никогда не нравился этот таинственный граф. И уж совсем ему не нравились его беседы наедине с фиолетовоглазым Шинигами. Хисока однажды видел, как Тцузуки торопливо выскочил из покоев Хокушаку, встрепанный и красный от смущения. «Знаем мы эти беседы, - угрюмо думал Хисока. – Все пытаешься руки на него наложить, благо, что другого ничего нет!»
Да? А вот это был уже отдельный вопрос, о котором Хисока предпочел не думать сейчас, чтобы не расстроиться окончательно.
Ба-бах! Ватари запустил ракету, осыпав блестками и серпантином все вокруг. Послышались смех и крики, в соседнем зале звонко загалдели девушки из соседнего отдела.
- Эй, Хисока, очнись! Через десять минут Рождество, подумай, какое желание ты загадаешь! – хлопнул Ватари юношу по плечу и исчез.
Какое? Перед внутренним взором Хисоки возникли глубокие аметистовые глаза под мягкими каштановыми прядями.
«Мое желание… Мое самое несбыточное желание…»
Рядом с ним скрипнула дверь и Хисока поднял голову. Тцузуки вошел, встретился с ним взглядом и тут же отвел глаза. Следом за ним вплыл Хокушаку.
- Тцузуки, дорогой, не стой на пороге, ты же не случайный прохожий, - заметил он, игриво проводя пальцем по щеке юноши. Тцузуки порозовел. Самодовольно сияя всей половиной маски, Хокушаку отчалил к столу. Тцузуки еще немного потоптался на месте и нерешительно направился к насупившемуся Хисоке.
- М-м-м, Хисока, - слегка запинаясь, начал он. – Я хотел бы… У меня для тебя есть…
- Внимание! – раздался звонкий голос Ватари.
В ту же минуту большие часы в центре зала начали отбивать полночь. Наступило Рождество.
Шинигами радовались, как дети, получая сувениры и подарки. Маленькие манэки-неко из магазинчика вызвали дружный смех. Все поняли намек шефа на повышение зарплаты (то, что Хисока выбрал эти сувениры, шеф благополучно забыл). Разноцветные обертки падали на пол, слышались смех, поздравления, восхищенные возгласы.
- Тцузуки, - Татцуми, улыбаясь, протянул юноше подарок, - с Рождеством тебя.
- Спасибо, я так… - начал Тцузуки, но Татцуми перебил его.
- Сначала открой.
Тцузуки развернул подарок. Его глаза стали больше обычного в два раза. На голове появились ушки.
- Это… Это же!!!
В коробочке лежал абонемент на месяц в кафе, где готовили любимый яблочный пирог Тцузуки.
- Татцумиииииии!!!!! Аригато!!!!
Тцузуки бросился обнимать старшего товарища, радостно виляя хвостиком.
- Я тебе тоже купил подарок! – Тцузуки извлек аккуратно упакованный сверток, перевязанный ленточкой. – Записная книжка. Ты ведь так много работаешь и что-то постоянно пишешь, вот я и подумал, что еще одна не помешает! – весело заявил Тцузуки.
- Спасибо Тцузуки, ты очень внимательный, - тепло улыбнулся Татцуми.
- А как же мы? – осведомился Ватари, бережно прижимая к себе золотую сову*, подаренную Хисокой.
- Ты представляешь Ватари, у меня и для тебя есть подарок! – Тцузуки хитро посмотрел на ученого.
- Да что ты говоришь! – театрально изумился тот. – И у меня для тебя тоже!
В течение следующих 30 минут Тцузуки раздавал свои подарки. Ватари достался диск с какой-то совершенно новой, замороченной программой по генетике, а в ответ Тцузуки получил еще одну поваренную книгу с рецептами старинных французских блюд. Коноэ очень порадовали новые энги-моно* из Киото, Гушошины получили редкие гравюры, куда сразу уткнулись носами, а графу с опаской было предложено вечное золотое перо изящной работы.
- Ну, Тцузуки, ты в этот раз превзошел самого себя! – похвалил юношу Коноэ. – Наверное, всю зарплату свою потратил?
- Ну, в общем, да, - засмеялся Тцузуки.
- Вот когда тебе как нельзя кстати пригодиться подарок Татцуми! – хихикнул синий Гушошин.
- Точно, голодным я теперь не останусь! – довольно облизнулся Тцузуки.
- Эй-эй-эй!!! – подлетел к нему красный Гушошин. – Тцузуки, а Хисока? Что же ты, забыл про своего напарника? Ты же еще не вручил ему подарка!
Наступила тишина. Тихо стоящий в сторонке Хисока обиженно смотрел на своего друга. Тцузуки судорожно сглотнул. Вообще-то он хотел не здесь… Kso! Иногда близнецы бывают слишком болтливыми! Юноша медленно подошел к не сводящему с него блестящих глаз, Хисоке.
- Хисока, вот, это… - начал Тцузуки, как и в первый раз.
- А вот это – омела! – пропел у него над ухом Ватари. – Почему никто им не скажет? Ребята, вы знаете этот обычай?
Зеленые и фиолетовые глаза непонимающе уставились на него.
- Ватари! – предостерег Татцуми.
Тот отмахнулся.
- Раз вы стоите под омелой, то должны поцеловаться! – торжественно объявил Ватари. – Давайте!
- Чт… Что?! – Хисока покраснел до кончиков ушей.
Тцузуки сверлил глазами пол.
- Я не стану этого делать!!! Ни за что! – выкрикнул, наконец, Хисока. – Что за ерунду ты несешь?!!
- И правда, Ватари, это глупо! – прошептал Тцузуки. – Ну что ты еще выдумываешь…
Однако ни один, ни другой не сдвинулись с места.
- Никакая это не ерунда! – возмутился Ватари. – Это наш обычай!
- Разве? – усомнился Коноэ. – Что-то я не припомню!
- Не помните как я в прошлом году целовался с вами? – изумился Ватари. – Шеф, я такого от вас не ожидал!
- Э-э-э… - Коноэ смущенно закашлялся, поймав многозначительный взгляд Татцуми. – А, да. Действительно. И как я мог забыть? С этой суматохой…
- Ну? Поняли? – Ватари упер руки в бока. – Чего ждете? Целуйтесь!!
Тцузуки медленно повернулся к своему напарнику.
Хисока, окаменев, смотрел, как Тцузуки подходит ближе, кладет руки ему на плечи, наклоняется… Губы Тцузуки прикоснулись к нежному уголку губ Хисоки и юношу пронзили мысли и образы сознания напарника, такие яркие и чувственные, что юноша задохнулся. Хисока резко оттолкнул Тцузуки и выбежал из зала.
Тцузуки бессильно закрыл глаза. «Зачем я это сделал? Я все испортил.»
- Малыш, куда ты? – услышал он возглас Ватари. – Тцузуки, догони его! – янтарные глаза наполнились тревогой. – В таком состоянии мало ли что с ним может случиться! Ты слышишь, Тцузуки?
Шинигами моргнул пару раз, опомнился и бросился к дверям.
- Это была не очень хорошая идея, Ватари! – недовольно произнес Коноэ.
- И не очень оригинальная, - заметил Татцуми.
- Зато очень действенная! – привел свой несокрушимый аргумент донельзя довольный Ватари.
- Даже слишком действенная! – проворчал Хокушаку.
Гушошины тихо прыснули.
Хисока успел переодеться и стоял у окна, когда в дверь тихо постучали. Хисока вздрогнул, хотя подсознательно ждал этого, надеялся, иначе бы ни за что не согласился ночевать в замке графа. Тот любезно предоставил в распоряжение своих гостей самые лучшие комнаты. Хисока медлил, еще до конца не решив, что делать, когда стук повторился снова.
Открыв дверь, Тцузуки нерешительно заглянул внутрь и обомлел. Юноша в легком, небрежно стянутом на поясе кимоно, стоял около окна и смотрел на него искрящимися изумрудными глазами. Тцузуки почувствовал, что теряет связь с реальностью. За окном осыпались дождем под ветром цветы сакуры, а тонкий юноша в легком кимоно стоял перед ним…
- Зачем ты пришел, Тцузуки?
Этот вопрос вернул его на землю. И правда, зачем? Хисока все понял, как только Тцузуки прикоснулся к нему. И что теперь делать? Как объяснить?
- Или заходи или закрой дверь, не устраивай сквозняк, - Хисока присел на край стола.
Тцузуки поколебался мгновенье и вошел. Отпираться и играть в недомолвки с этим юношей не было смысла.
- Хисока, ты что, обиделся на меня? – нерешительно спросил Тцузуки, не зная с чего начать.
Хисока чуть приподнял бровь.
- На что?
- Ну-у… - растерялся Тцузуки.
- На что? – снова повторил Хисока. – На то, что ты избегаешь меня? На то, что поцеловал меня? Или на твои мысли? О чем именно ты спрашиваешь, Тцузуки?
- Хисока, прости… Я не знал, как сказать тебе… Как ты отнесешься к этому, - фиолетовые глаза с грустью и нежностью глянули на напряженного парня. – Я и сам не мог понять себя. Я так боялся обидеть тебя, причинить тебе боль. Поэтому я не мог ничего сказать.
- Неужели ты не понимаешь, что и так причиняешь ее мне? – глухо спросил Хисока. – Ты всегда относился ко мне, как к мальчишке, а в последнее время открыто игнорировал меня. Ты даже сегодня оставил меня и ушел с Хокушаку. И что я после этого должен был увидеть в твоем сознании, кроме желания? Что я должен чувствовать после этого? – на щеке юноши сверкнула злая слеза. – Ты когда-нибудь думал об этом? Ты вообще когда-нибудь думал о МОИХ чувствах серьезно?
Тцузуки онемел. Значит Хисоке, его малышу, он не безразличен! Боги, как же он был слеп! Эти сердитые взгляды и обиженное молчание, когда напарник видел его в компании Татцуми, не говоря уже о графе!
- Хисока, послушай, - мягко заговорил Тцузуки. – То, что ты чувствовал – правда. Я люблю тебя. Мне нет дела до графа и его желания меня не волнуют. Я знаю, тебе тяжело поверить словам, поэтому вот, убедись, если хочешь, - Тцузуки протянул юноше руку. – Прочти меня. Пожалуйста, Хисока.
Светловолосый юноша недоверчиво и настороженно смотрел на него. Потом его тонкие пальчики дотронулись до руки Тцузуки.
Нежность, нежность, осторожные касания, любовь, разгоравшаяся огнем в пламенной душе… «Ты, ты…» пело что-то в сознании. И его образ. И лепестки сакуры.
Хисока не открывал глаз, чувствуя, как рука Тцузуки сильнее сжала его пальцы. Ласковая ладонь скользнула по его щеке, пальцы вплелись в мягкие золотистые волосы и Хисока ощутил на своих губах губы Тцузуки.
Медленно, медленно, нежно, нежно…
Хисока разомкнул губы, позволяя углубить поцелуй. Так сладко, так хорошо. Тепло и нежность губ, томные ласки языка. Нежность, нежность, любовь…
Тцузуки оторвался от него, своими сияющими глазами вглядываясь в затуманенные изумрудные.
- Я люблю тебя, Хисока, - прошептал он.
- Люблю, - как эхо повторил юноша и улыбнулся.
У Тцузуки перехватило дыхание. То, о чем он мечтал! Улыбка, такая открытая, ясная, она заставила ярче засветиться эти изумительные зеленые глаза, оживила тонкие черты. Хисока был прекрасен. Взгляд Тцузуки скользнул вниз, на чуть обнаженные ключицы и нежную ямочку у горла и в следующее мгновенье его горячие губы уже целовали точеную шею юноши, спускаясь к груди.
- Тцузуки, подожди, - чуть задыхаясь, позвал Хисока. – Ты ничего не забыл? А как же твой подарок? Разве ты не хотел мне что-то подарить?
Тцузуки отстранился от него, чуть нахмурившись, и тут же просиял улыбкой.
- Ну конечно! И как я мог забыть! – он достал из кармана маленькую коробочку. – С Рождеством, Хисока!
Подняв крышку, Хисока с изумлением и восхищением рассматривал подарок. На темном бархате сверкала тонкая цепочка с кулоном его канзи.
- Тцузуки, это же… Где ты его достал?
- В том маленьком магазинчике, где мы столкнулись, помнишь? Я долго думал, чтобы тебе такое подарить и мне ничего не приходило в голову, пока я не наткнулся на это, - Тцузуки сам любовался подарком. – Он такой же красивый и таинственный, как и ты.
Хисока смущенно улыбнулся.
- Да, но ты чуть не застукал меня на месте преступления!
- И хорошо, что не застукал,- Хисока осторожно поднял кулон. – Спасибо, Тцузуки. Я никогда не сниму его.
- Но для этого тебе сначала нужно его надеть, - заметил Тцузуки.
Изумрудные глаза странно сверкнули в полумраке.
- Что ж, надень, - Хисока отдал напарнику цепочку и повернулся к нему спиной. В горле Тцузуки неожиданно пересохло.
Кимоно зашуршало и медленно поползло вниз, обнажая шею, плечи и спину. В зеркале Тцузуки видел чуть запрокинутое лицо юноши с закрытыми глазами, тонкие руки, придерживающие под открытой грудью легкую ткань. Ветер с лепестками сакуры ворвался в окно, закружил вокруг них нежно-розовую пену, такую хрупкую, но более реальную, чем сон. Тцузуки наклонился, застегивая на шее Хисоки цепочку. Щелкнул замок и в тот же миг горячие губы и руки завладели юношей, срывая с его губ тихие стоны и погружая в наслаждение.
- Тцузуки…прости… мне нечего подарить тебе…
- Малыш. Ты любишь меня?
- Да…
- Да. И это самый лучший подарок.
- Тцузуки…
Кимоно мягко соскользнуло на пол. А бело-розовые лепестки все кружили и кружили, совсем как в ту тихую летнюю ночь.
OVARI.
* Манэки-нэко – манящий кот с поднятой правой лапкой, привлекающий деньги.
* Таро – тушеный картофель.
* Золотая сова – приносит богатство, счастье и удачу.
* Энги-моно – средства приворожить удачу.
[ На главную страницу ]
© Аниме и манга на Куличках. Design by ChocoTemplates.com